Мысли вслух

...Когда Бог начинает думать, вокруг него кружатся мелкие существа. Они слипаются, падают на Землю и прилипают к человеку, постепенно проникая в его душу. И вот человек сидит, задумавшись, например, за своим письменным столом, и вдруг его осеняет идея! Он ничего не видит, не слышит, все мысли заняты работой. А вокруг него образуется целое облако существ, которые постепенно переходят к другим людям, читающим его труды... Тверской керамист Анатолий Камардин — автор, чьи персональные выставки с успехом проходили в Твери, Москве, Санкт-Петербурге, других российских городах. Мир тоже знает тверского скульптора — его работы имеются в музеях и частных коллекциях Германии, Италии, Чехии, Румынии, Финляндии. Заслуженный художник РФ, член Союза художников России, участник многочисленных престижных проектов и международных симпозиумов по керамике — и это, как говорится, все о нем. Беседу с Анатолием нельзя назвать интервью, хотя я и набросала список вопросов. Получилась именно беседа, когда отдельные детали по ходу разговора складывались в размышления — о творчестве, о моде, об искусстве. Мысли о... детстве ...Краснокирпичный корпус завода, железнодорожные пути, баня и, конечно, блеск черепков на улицах, в траве и даже в реке... Это знакомство с заводом, как первая любовь — любовь к керамике... Детство художника прошло в Конакове, маленьком городке на Волге. Грунтовые дороги на улицах весной превращались в непролазную грязь, и потому их посыпали «боем» — осколками битой посуды с фаянсового завода. Конаковский фаянсовый завод в 50-х годах был самым крупным предприятием в городе, похоже, что все его жители и жители ближайших деревень работали на этом заводе. Россыпи черепков, цветочные орнаменты, рельефные грибочки — вся эта фантастическая мозаика осталась в памяти, проявляясь впоследствии в творчестве Камардина. Одним из самых ярких впечатлений, определивших выбор направления, стала встреча с питерским художником. — Он показал мне свою мастерскую, и я был поражен, когда увидел, что, оказывается, можно делать из керамики. Я привык, что на заводе из того же материала выпускали вазы и посуду, а у него были совершенно эксклюзивные вещи. Шли 70 — 80-е годы, как раз то время, когда применение стекла и керамики кроме утилитарной приобретало и другую функцию — изделия из них становились произведением искусства. Мысли о... материале Иной раз начинаешь работу совершенно пустой. В процессе «игры» с материалом, и только соприкасаясь руками с глиной, происходит рождение вещи... — Чаще всего я работаю с шамотной глиной (шамот — глина, смешанная с молотым кирпичом или обожженной красной глиной). Она менее капризна, чем фаянс, более прочная, позволяет делать более крупные вещи. Некоторые из них просто горят энергетикой, а на иную вещь смотришь — ну совершенно тупая! И конечно, с каждой из работ устанавливаются личные отношения. Иногда работаю долго — хожу вокруг нее, осматриваю под разными углами, думаю... Бывает, откладываю, приступаю к другой. А иногда вещь вылетает из-под рук легко, просто, но тоже может стать интересной. Тут нет формулы. Мысли о... вдохновении ...Идеи приходят по-разному. Порой непредсказуемо. Мне дороги идеи, которые пришли ко мне пусть и неожиданно для меня самого, пусть они нелепы на первый взгляд и не похожи на то, что я делал раньше... — Очень часто то, чем я занимаюсь, — это тяжелый повседневный труд, и тут сложно говорить о вдохновении. Я знаю, многие вообще терпеть не могут это непонятное слово — «вдохновение». Для меня это редко какие-то внешние факторы, скорее, внутреннее состояние. Иногда начинаю работу через силу, а через некоторое время вдруг в начатой росписи привидится новая краска, тут же другая рядом с ней заиграет по-новому, и вот уже угадывается образ, он захватывает, ведет за собой — вот это я и называю вдохновением. В результате иногда даже выходит не то, что начинал. Мысли о... стиле «...В творчестве художника существует своя реальность, свой мир. Как в театре теней, меняя положение пальцев рук, на стене появляются тени новых образов… — У вас своеобразные работы... Я не раз слышала высказывания о подобном стиле: мол, дай мне пластилин, я то же самое смогу слепить! — Ну пусть попробуют. Любой так не сможет. Здесь множество технических нюансов — обжиг, роспись, глазурь... Но даже народную игрушку, которая не требует применения столь сложных технологий, дилетант не слепит так, как бабушка, занимающаяся этим сорок лет. Даже скульптор не сможет сделать то, что делает керамист. В керамике вообще нет случайных людей. Стилистический язык керамики совершенно особенный. Это я понял, уже занимаясь ею какое-то время. Когда начинал, идеи захватывали меня, я делал эскиз, начинал лепить форму и на этом останавливался — не знал, что делать дальше. А ограничиваться объемом, даже самым оригинальным, нельзя, керамист должен обязательно думать о том, как это будет смотреться в росписи, какую глазурь лучше использовать. Мысли о... искусстве ...Я не пытаюсь выстраивать свое творчество в какую-то определенную линию, в узнаваемую, присущую только мне манеру. Тем самым я сам себе интересен, и эта непохожая на меня реальность в других меня завораживает... — Считается, что искусство должно двигаться вперед и тот язык, что использовался художниками IX и даже XX веков должен остаться во вполне уважаемом, но прошлом. Сегодня век новых технологий, и искусство должно ему соответствовать. Что касается меня именно как керамиста, я не могу в угоду моде отказываться от вековых традиций. Меня с моим мировоззрением современное искусство не слишком привлекает. Большей частью оно рассчитано на то, чтобы эпатировать публику. Это как театр — есть определенное время, в течение которого разворачивается некое действо. Время проходит — и действо заканчивается. Так и в искусстве. Справедливости ради нужно отметить, что и в ряду альтернативных художников бывают те, кто остается в истории. Таким в свое время стал Энди Уорхол, несмотря на то что его работы были именно эпатажными. Возможно, появись он позже, его имя не осталось бы в летописи, но от был первым и стал явлением в современном искусстве. По сути, он является прародителем нынешних альтернативных направлений. То же самое «Черный квадрат» Малевича, природу которого никогда до конца не понимали. Это был своеобразный взрыв, манифест художника, вещь, что называется, из ряда вон. Малевич и сам больше никогда не обращался к подобному стилю, стал делать более реалистичные вещи, но навсегда уже останется в истории искусства. Мысли о... будущем ...Вероятно, я еще не подошел к тому порогу «глиномудрого» мастера, чтобы упроститься и отказаться от многого. Значит, до сих пор остаюсь молодым «гурманом» не лишенного радости эксперимента, а главное — полета... — Я никогда не стремился кому-то угождать, соответствовать ожиданиям. Если вещь получилась интересной для меня, значит, она уже удалась, значит, будет иметь успех и будет продана. Меня интересует только мнение друзей по цеху — керамистов. Одобрение других, даже своих родных, я не ищу. Очевидным и лучшим подтверждением того, что я как художник что-то значу, является то, что мои работы находятся в девяти музеях, а некоторые приобретены для частных коллекций, в том числе за рубеж. А критика и недовольство всегда будут — это нормально. Нет ни одного вида искусства, которое не порождало бы споров. Немногословный Анатолий Камардин равно интересен и как личность, и как профессионал. К богеме, которая, собственно, непонятно что из себя представляет, себя не причисляет, любит уединение. Живет себе в своем странном доме, бывшем когда-то водонапорной станцией, в окружении странных существ, думает, работает, смотрит детективные сериалы, работает... Признается, что необходимого минимума в мастерстве достиг, теперь только вверх. Известный художник-керамист Илья Куприянов, такой же, как мой герой, мальчишка из Конакова, называет Камардина неутомимым путешественником, воином в поисках новых путей в керамике. «Он путешествует по разным странам, мирам и лучшую добычу приносит домой в Тверь. И что это будет, невозможно предугадать, но то, что это будут первоклассные работы — это точно». *цитаты из альбома Анатолия Камардина

 

Анатолий Камардин: Мне любые дороги идеи »